Войдя в зал, я обратил внимание на Джека Боллинга, адвоката“Ривер оукс”. Пиджак его висел на спинке кресла, а сам он с закатаннымирукавами в раздражении удалялся от сидевших у противоположного конца столаюристов “Дрейк энд Суини”. До рукоприкладства дело, похоже, не дошло, новыглядел Боллинг угрожающе.

Ситуация развивалась по предсказанному Мордехаем сценарию.Напуганные исходом встречи представители “Ривер оукс” не только обозлились нафирму, но и решили расстаться с некоторой суммой денег. О чем они говорили насамом деле, мы так и не узнали.

Я сел рядом с Мордехаем. Уилма Фелан покинула зал двумячасами раньше.

– Мы вот-вот найдем взаимоприемлемое решение, – сообщилсудья.

– А мы намерены послать переговоры к черту! – рявкнулМордехай.

Подобную линию поведения мы с Грином не намечали, не были кней готовы и ответчики, и Де Орио.

– Постарайтесь успокоиться, – как можно мягче предложилсудья.

– Я не шучу, ваша честь. Чем дольше мы здесь сидим, темсильнее мое желание довести этот фарс до сведения присяжных. Что же касаетсямистера Брока, то пусть бывшие работодатели пускаются во все тяжкие, пытаясьобвинить его в уголовном преступлении. Досье они назад получили, а прошлоемистера Брока, с точки зрения закона, безупречно.

Одному Господу известно, насколько наше общество страдает отнаркоторговцев и обыкновенных убийц; процесс над моим клиентом станет насмешкойнад правосудием. Тюрьма ему не грозит. Насчет его лицензии могу сказатьследующее: действуйте по собственному усмотрению, джентльмены, но я тоже подамжалобу на Брэйдена Ченса и, возможно, на остальных юристов, замешанных вскандальном выселении. Будем состязаться в плевках. – Мордехай ткнул в сторонуАртура указательным пальцем: – Вы – в одной газете, мы – в другой.

Адвокатской конторе на Четырнадцатой улице было не важно,что станут говорить о ней в прессе. Не проявлял беспокойства и Гэнтри – если еговообще волновала огласка.

Не оглядываясь на газетчиков, будет продолжать делать деньги“Ривер оукс”. А вот для репутации фирмы общественное мнение значило очень иочень многое.

– Вы закончили? – спросил Де Орио.

– Пока да.

– Отлично. Противная сторона предлагает четыре миллиона.

– Согласны на четыре миллиона – заплатят и пять. Этотответчик, – Мордехай опять указал на Артура, – за прошлый год получил почтисемьсот миллионов долларов. – Пауза, позволяющая слушателям проникнутьсязначимостью цифры. – Семьсот миллионов только за один год. А этот, – Мордехайповернулся к “Ривер оукс”, – является владельцем недвижимости, оцениваемой втриста пятьдесят миллионов. Где присяжные?

Последовала новая пауза. Воспользовавшись ею, Де Ориоспросил:

– Вы закончили?

– Нет, ваша честь. – Мордехай вдруг обрел удивительноеспокойствие. – Два миллиона должны быть выплачены сразу: один в качестве нашегогонорара, другой – наследникам погибших. Оставшиеся три покрываются ежегоднымисуммами по триста тысяч долларов в течение десяти лет. Ко взносам должен бытьприбавлен разумный банковский процент. Я убежден, что ответчики с легкостьюнаскребут триста тысяч долларов в год. Может быть, повысят почасовые ставкилибо плату за сдаваемую в аренду собственность – им виднее.

* * *

Выплата компенсации в рассрочку имела смысл. Не всенаследники Лонти Бертон и ее детей известны, а те, существование которых невызывает сомнений, находятся в тюрьме; большая часть денег будет долго лежатьпод надежным присмотром суда.

Предложение Мордехая оказалось для “Дрейк энд Суини” даромнебес, выходом из тупика.

Джек Боллинг негромко обратился к юристам фирмы.

Разговору лениво внимали адвокаты Гэнтри.

– Мы готовы согласиться, – объявил Артур. – Однако нашаточка зрения по вопросу мистера Брока остается неизменной: его лицензия должнабыть отозвана на один год. В случае несогласия противной стороны договоренностиотменяются.

Внезапно меня накрыла волна ненависти к Артуру. Он жаждалмщения и крови – ради сохранения имиджа фирмы. Не Артуру выступать с позициисилы: последний выпад сделан от отчаяния, и он сознает это.

– Да какая вам разница?! – сорвался почти в крик Мордехай. –Брок склонил голову перед унизительным лишением лицензии. Что дадут вам шестьмесяцев? Абсурд!

Нервы двух представителей “Ривер оукс” тоже были на пределе.Вполне понятный страх перед судебным разбирательством, возросший после трехчасов в обществе Мордехая, подсказывал, что двухнедельного процесса им невыдержать. С видом крайнего разочарования представители зашептались междусобой.

Мелочная принципиальность Артура утомила даже ТилманаГэнтри. Не валяй дурака, старик, ведь конец близок!

“Какая вам разница?” – возмущенно прокричал Мордехай минутуназад. Он прав: разницы действительно не было, особенно для юриста, живущего,подобно мне, жизнью улицы. Моя работа, заработная плата и социальный статуснисколько не пострадают, если на какое-то время у меня отберут лицензию.

Я поднялся:

– Ваша честь, предлагаю компромисс: мы настаиваем на шестимесяцах, противная сторона требует двенадцать, сойдемся на девяти.

Барри Нуццо улыбнулся.

– Принято, – ко всеобщему облегчению, сказал Де Орио, не давАртуру и рта раскрыть.

Пальцы секретарши проворно забегали по клавиатурекомпьютера; не прошло и пяти минут, как уместившийся на одной страницемеморандум о достигнутом соглашении сторон был готов.

Расписавшись на нем, мы быстро покинули здание суда.

На Четырнадцатой улице нас не встретили шампанским.

София занималась рутинными делами, Абрахам убыл в Нью-Йоркна конференцию бездомных.

Наша адвокатская контора была, похоже, единственной встране, способной поглотить полумиллионный гонорар не подавившись. Мордехаютребовались компьютеры, телефоны и новая отопительная система. Прирастаяпроцентами, большая часть полученной суммы будет лежать в банке на черный день,когда фонд Коэна истощится. Таким образом, на несколько лет наши скромныезаработки получили хоть какую-то гарантию.

Если расставание с пятьюстами тысячами и удручало Мордехая,то внешне это никак не проявлялось. Какой смысл переживать из-за событий,изменить которые мы не в силах? Нас удовлетворяют победы как таковые.